Хребты Безумия, меж предместьями и лесом<--

Сбежав от обязанности сторожить награбленное и больного Джуно, Хлоэ, конечно же, не направился прямо к Родри, чтобы предоставить ему подробный отчет о проведенном налете. Более того, подобного у Лиса даже не возникло в мыслях. Конечно же, он не направился на поиски Клёна, чтобы послушать рассказ о том, как он скрылся от солдат Ордена и узнать наконец, по чьей прихоти устроена осень в конце июня.
Ничего подобного Хлоэ не намерен был делать еще по крайней мере два дня. Его одолело ребячество и желание бесцельно бродить по улицам и глазеть по сторонам. И исполнить это своё желание Лис не поленился, из-за черезчур рьяного разглядывания ярких витрин чуть не попав под экипаж, запряженный тремя гнедыми. Даже не успев испугаться за свою сохранность кумахо вскоре смеялся над громкой руганью удаляющгося кучера.
В какой-то момент кумахо даже почувствовал голод. Он ведь очень долго мог обходиться без пищи: охотиться он предпочитал с возлюбленной стаей лис, живущей далеко в Хребтах Безумия, а из человеческой еды мало что могло доставить ему удовольствие. Лис предпочитал обедать в знатных домах - чтобы получить приглашение на обед ему достаточно было немного пофлиртовать с нежного возраста дочуркой одного из месье, имеющего особняк в квартале Маре, - и там оценивать изыски людской кухни и искать то, что бы его приятно удивило. С каждым годом таких блюд становилось всё меньше и иногда, отчаявшись, Хлоэ отправлялся по одной из узких Золотых Тропок дальше на восток, и там находил успокоение в необычных смешениях специй, пряностях и крепких, но сладких напитках.
Но сейчас он проголодался - как самый обыкновенный парень, каким он мог показаться, когда шел по улице совсем не следя за дорогой, улыбаясь каждой встречной девушке - и веснушчятой русоволосой прелестнице, чьи щеки в ответ на его улыбку запылали алым румянцем, и темноволосой высокой красавице, в горящих глазах которой отражался родной песок Испании, и хрупкой рыженькой малышке, совсем еще девочке, но с такими яркими голубыми глазами и чувственными губками, что только слепой старый извращенец мог пройти мимо и не попытаться обратить на себя внимание этого чуда.
Хлоэ шел вдоль улиц с богатыми ресторанами, и, когда двери их открывались, было видно роскошное убранство помещений, а по воздуху струился запах парфюма и пудры, смешанный с запахом жареных рябчиков и кабачковой икры. Сквозь переливчатый, но не искренний, смех и шуршание атласных и шелковых юбок кумахо слышал шкварчание масла на сковороде и веселое подтрунивание поварят друг над другом. Были и другие улицы, по проще. Но в их трактирах было слишком много народу, женщины были пьяны и черезчур грубы, а пиво имело горький привкус, поэтому Хлоэ проходил мимо таких заведений.
Ни на секунду не останавливаясь с того момента, как почувствовал голод, Лис еще несколько раз сменил богатые улицы и ремесленные переулки, прежде чем оказаться на Иль Сен Луи. Улица как улица, кажется, ничем не примечательней других, но именно здесь Хлоэ учуял сладкий запах имбирного печенья, который привел его к лавке под веселым полосатым зонтиком. Вокруг торгующего сладостями усатого добродушного дедушки скакала малышня, напевая какие-то свои новые считалочки, голося и на все лады упрашивая дедушку угостить их пирожным. Что пожилой месье с удовольствием делал, а протягивая очередному пухлощекому мальчишке сладкий леденец на деревянной палочке, - качал головой, строго говоря "Маленькие вы негодники!", и шевелил усами, отчего вся ребятня заливалась смехом. Смеялись и глаза дедушки, когда он принимал из рук сияющего Хлоэ золотой нательный крестик, утащенный Лисом из Собора Парижской Богоматери во время недавнего разбойного набега и явно не предназначенный, чтобы им расплачивались за цветную глазурь на круглых имбирных печенюшках.
По городу Хлоэ бродил так долго, что неожиданно для себя устал, а ремешки кожанных сандалий стали натирать кожу. Две этих маленьких неприятности вовсе не тяготили, а наоборот - умиротворяли, оставляя в сознании глубоко посаженное зернышко удовлетворения долгой и, хоть и бесполезной, но очень приятной прогулкой. Печенье в белой бумажной коробке давно закончилось, оставив после себя запах Рождества.
Но и эта сладость перестала занимать мысли кумахо, когда он наткнулся на странного вида особняк, изнутри которого ветер доносил запах восточных магазинчиков, корицы, красного перца и мускатного ореха. Когда же Лис заметил вывеску "Лавка специй", последние его сомнения были вытеснены вновь проснувшимся любопытством, и предвукешнием нового чудесного Парижского местечка.
Каково же было удивление Хлоэ, когда за дверью в лавку он не увидел не то что прилавков с будоражаще пахнущими травами, но и вообще не нашел ничего, что могло бы заинтересовать обычного человека: лишь длинный коридор, без всякой мебели, и тускло горящие лампы на стенах. Но Хлоэ не был человеком, и поэтому он чувствовал щекочящих чувства запах специй. И поэтому он видел, что тени, отбрасываемые бра, не ведут себя как обычные тени, - они то становятся ярче и четче, то мутнеют, то, будто перемигиваются друг сдругом и смеются над одним теням понятными шутками.
Волоски на шее Хлоэ встали дыбом, но не от испуга, а от обжигающего любопытства и азарта. Он наконец-то снял с ног сандалии и пошел вперед по коридору, к следующей двери, надеясь найти хозяев.