Старый Парк

Три прыжка, разделяющие дворовую территорию и конюшни, и Ральф уже внутри. Лошади заметались в стойлах и заржали, громче всех инквизиторский. Пары из них не было, видимо запрягли в крытую карету – нельзя же мсье Деморесту просто так до города пешком прогуляться – не по статусу… Вервольф только усмехнулся про себя, заметив и своего любимого жеребца, в загоне, тот молчал, наблюдая за волком. Каким чудом конь мог оказаться на месте, волк тоже знал, потому что все та же дочь кухарки, единственная кто из всего сброда слуг могла утихомирить животное, видимо увела его в конюшню. Ральф был готов спорить, что это из-за очередного обещания инквизитора расстрелять треклятое животное. Само собой в экипаж его тоже никто не запрягал. Оно и лучше, на тот случай если снова придется уехать… Волк замер на пороге, в момент начал превращения, рвано дыша, чувствуя что кости начали свои пляску, изменяясь, и снова перестраивая скелет. В тот момент он понял что ошибся дважды. Здесь наверху он явно чувствовал оборотня, совсем молодого, гораздо моложе его самого. И пахло от него так знакомому не потому что пришелец был волком, как и сам Ральф. От того кто был наверху пахло так же, как от самого де Рея будь он человеком, по спине, ещё выгнутой по волчьи прошла дрожь, дыбя шерсть… Он явно чувствовал в незваном госте и ещё один знакомый, но давно забытый запах. Такой обычно называют призраком прошлого… Но тут конюшню разорвал дикий волчий вой, переходящий на хрип, хруст костей, скрежет когтей по доскам. Лошади отчаянно заржали и забили копытами в вагоны, а вервольф продолжал рычать толи от боли, толи на глупых животных приказывая им заткнуться… Как и всегда, через некоторое время на полу на четвереньках оказался человек покрытый испариной от превращения, последняя шерсть исчезала под смуглой кожей, и хриплое дыхание становилось спокойным, а голос не похожим на волчье рычание. Ральф открыл глаза, опираясь на дверцу одно из загонов, ещё тяжело дыша, мутновато смотря на происходящее… Он знал что тот что наверху спал… Но теперь не мог не проснуться. Де Рей ловил смесь запахов исходящего от него и кислый хлеб, и мясо что обычно делает кухарка, и мокрая одежда, что пахла дождем, долгими дорогами и далекими крестьянскими землями… Дыхание пришло в норму. То, что сейчас оборотень был нагим его не пугало. Предстояло разобраться с незваным гостем, и на свой вид ему было более чем плевать, даже если бы за спиной стоял Демарест и покрывал его отборной бранью. Долг чести, охранять жизнь этого странного человека, преданного своей работе все ещё был приоритетным. В дверцу толкнулись копытами, на что вервольф только медленно повернул свой лазурный взор на жеребца, мылено обещая заехать тому по морде если не успокоиться, и хрипло произнес:
- Выходи, я знаю, что ты наверху. Можешь меня не бояться, если в твоем присутствии здесь нет ничего зазорного, я с тобой ничего не сделаю…
Этот возглас был обращен к юному оборотню в чердачном помещении…

Оборотень на чердаке замешкался, хотя было понятно, что проснулся, и все-таки решил спуститься. Было тихо, и вечер подходил к концу, окрашивая горизонт алой полосой заката. Что собственно не мешало Ральфу с таким же успехом рассматривать происходящее в сумерках и в кромешной тьме. Он прекрасно различал худощавую юношескую фигуру, того, кто спускался по лестнице. Его старую, крестьянскую одежду, мокрую и как отметил де Рей для себя вряд ли согревающую в такую погоду. Во внимательном взгляде не было ни капли брезгливости, или жалости на внешний вид мальчишки, скорее это было восхищение, тем, что паренек, судя по всему, проделал долгий путь, и благодаря его упорству искал что-то, что должно было быть в этом поместье. Именно здесь. А сколько дорог и путей он прошел, чтобы попасть сюда, и сколько времени на это потратил – было известно лишь Богу, да и этому юнцу. Оборотень чувствовал, что от того исходит страх, такие эмоции Ральф научился распознавать более чем хорошо. Лошади успокоились, почувствовав уже не волчий, а знакомый человеческий запах, пусть и не такой любимый, как, к примеру, инквизиторский, но и не животный. Де Рей уже пришел в себя, разгребая пятерней гриву черных волос и откидывая их назад. Лишь чтобы скрыть шрамы на спине, те, что ещё не зажили, за всем остальным такая длинна волос, ему только мешала. Он даже добродушно улыбнулся мальцу, который, не представлял для него никакой опасности. Но улыбка резко сползла лица, когда мальчишка повернулся, устремив свой лазурный взгляд в глаза оборотню… Больше слов и вопрос не нужно было никаких. Юноша спустился ещё на две перекладины вниз по лестнице, и там и замер, согнувшись вдвое, раскрыв широко глаза, и закрыв открывшийся от удивления рот. Что самое странное, старший де Рей в эту минуту замер, что стал похож на каменное изваяние. Едва походившее на живое существо. Нет, случившееся вряд ли можно было назвать шоком, и в силу своей молодости и почти богатырской силы, вервольфа точно не хватил бы удар. Его просто лавиной захлестнули воспоминания. Изгнание из дома после страшной ночи обращение, убийство егеря, побег, леса, деревенька на краю империи по началу в которой к нему относились хорошо. Седовласый мужчина, ещё не старый но умудренный опытом, и его юная дочь, такого же возраста как и сам Ральф… Чтобы не случилось тогда, и как бы это не произошло это было прошлым, его не исправить но и вычеркивать из памяти нельзя… Когда узнали о его грязной крови, его выгнали из деревни прочь, и он не мог взять её с собой, хотя уже тогда чувствовал, что внутри неё зародилась новая жизнь, что её лоно носит его ребенка. Волки это всегда чувствуют. Гонимый презрением и страхом смерти, он ушел прочь, оставив юную мать совсем одну лицом к лицу с целой деревней противников нечеловеческой жизни. Может, он считал, что так будет лучше хотя бы для неё. Он даже ни разу не пробовал туда вернуться, чтобы узнать как она, и что случилось с его ребенком. Впрочем, как и никогда не возвращался в отчий дом узнать как дела у его семьи, а за это время уже не раз мог. Было ли это трусостью, он не знал. Но так или иначе увиденное его подкосило, вервольф болезненно закрыл глаза, приложив руку ко лбу. Но только на пару секунд. Вот та судьба, которую он искал столь долгое время, вот его плоть и кровь, стоит перед ним. Вот его сын, в чем уже не было никаких сомнений стоит на лестнице, и нем может унять волнения. Что же ему взрослому мужику метаться в поисках решения. Да и последний вопрос, заданный мальчишкой был сейчас более чем неуместен. Само собой название той деревни было Циммерталь, и оно говорило ему о многом, о целой части его жизни, яркой и по своему безжалостной, о той которую он прятал, где то в глубине сознания. Ральф подошел к лестнице, поднимая руки вперед, приобняв мальчишку за пояс и стаскивая вниз становя на ноги перед собой, рука по отечески убрала ещё влажные черные как смоль волосы, со лба молодого оборотня зачесав их назад, чтобы лучше можно было рассмотреть его лицо. Де Рей видел в нём себя, так же как видел и его мать, и маленькая родинка над губой только подтверждала это… Он улыбнулся, скорее утвердительно, чем вопросительно произнес
- А твою мать зовут Гретхен… она жива?
Волк внимательно смотрел в глаза своего отпрыска, пытаясь понять, что же чувствует сейчас тот – ненависть или радость, зачем он искал его…

Чего стоило, все так же держать себя в руках, когда маленькое юное родное тело жмется в поисках тепла к волку, Ральф не мог сказать. Было легко и одновременно трудно, он держал мальчишку в руках, и то казался ему практически невесомым, хрупким, хотя и в юношеских объятьях уже чувствовалась сила. Но мальчишка плакал. С тем произнеся не самую страшную весть из тех, что слышал в последнее время Ральф, но и от этого она не становилась более радостной. Гретхен умерла. Его сын здесь, и если он здесь, видимо в деревне он оставаться не мог. Не сладко пришлось мальчишке. О чём думал сейчас оборотень – да о том, что ни в коем случае, ни за что его сын не должен повторить его судьбу. Никаких гонений, никаких охотников за головами, никакой инквизиции пыток и опытов. Ральф рассеянно шептал, поглаживая мальчишку по мокрым волосам
- Тише, тише мой хороший, мой родной, мой маленький, все хорошо, сейчас хорошо, и поверь мне, будет ещё лучше…
Когда-то, так же он успокаивал младшего брата от очередной истерики, позволяя перепуганным слугам уйти целыми и невредимыми. Теперь он пытался успокоить ребенка, пусть уже и не младенца, и де Рей был уверен, повидавшего уже не мало, но все же ещё только ступившего на порог жизни, полной грязи унижения и пошлости. Мысли Ральфа метались как раненые белки, было больно и обидно. Он что-то пытался придумать, судорожно. Потому что на раздумья не было времени, никакого. Мало того одежда мальчишки была мокрой, и пусть оба они были оборотнями и так или иначе имели стойкость к болезням, это самое первое и простое, что он мог сделать для своего сына – накормить досыта и переодеть в сухую одежду. Вервольф снова отпустил ребенка на землю, оглянувшись по сторонам, уже присматриваясь к дому – не решил ли кто из слуг наведаться в конюшню, услышав дикое ржание – но либо все они были полными идиотами и трусами и прятали свои задницы в доме до последнего, либо были лентяями, что исполняли приказы только когда на них наорешь и господин инквизитор у себя дома. Никого поблизости не наблюдалось
И слава Богу
Как отметил для себя позже Ральф, спрашивать о долгой дороге сейчас тоже не имело смысла, волновало две вещи, о которых он и спросил у мальчишки в то время, как рылся в одном из сундуков – в котором можно было найти пару приличных вещей, по крайней мере чистых и не таких ветхих…
- Сколько времени ты уже здесь – тебя кто-нибудь видел?
Волк выбрасывал ненужные вещи из сундука, наконец, найдя теплую рубаху и холщевые штаны, которые правда пришлись в пору бы самому Ральфу, собственно не раздумывая он их и натянул – по крайней мере в таком виде он сможет заявиться в поместье и уже там собрать все необходимое. На глаза попался ремень. Наверху были его штаны, из хорошей кожи пусть и низ их был разодран, но если все что осталось укоротить, то ребенку вполне хватит. Все так же молча не теряя не секунды, он полез на чердак, разрыв сено и найдя штаны и ошметки от сапог, спускаясь с этим уже вниз. Болтающиеся лохмотья он оборвал руками, и полученные гардероб и кожаных штанов которые по длине были как раз впору мальчишке, объемной рубахи, ремня да выуженных из того же сундука пары неплохих пусть и старых ботинок вручил в руки мальчишке
- Переодевайся…
Ральф понимал одно, что оставлять сына здесь нельзя ни в коем случае, потому что «великий и ужасный» с его характером  и любви к опытам и испытаниям, мог сделать с ребенком черти что. А уж этого волк инквизитору никогда не простит. Тут только он заметил в руках мальчишки один из лоскутов шелкового халата…
Черт возьми…
Он забрал и эту вещь вместе с остатками сапог собравшись сжечь это прямо перед конюшней и желательно прямо сейчас, и в одно мгновение понял, что не спросил у мальчишки самого главного
- Прости меня Господи… как тебя зовут? Моё имя ты знаешь?
А у самого сердце бухало толи в преддверии беды, толи потому что он и его ребенок вели себя сейчас как воры…

Отредактировано Ralf de Ray (2008-10-26 18:35:17)

Ральф с рассеянной улыбкой наблюдал за тем как переодевается его сын, тело потонуло в просторной одежде, но мальчишку это ничуть не смутило – мало того мальчонка собрал и свои мокрые вещи с собой не раскидывает, к примеру, как его отец – все, что не нравиться летит в окно и дочь кухарки само собой потом ходит и собирает очередной урожай одежды под окнами де Рея. Оборотень только подивился увиденному, слушая все что новоявленный сын ему говорит. Как и подобает любому подростку, тот вывалил на вервольфа кучу разрозненной информации, о которой Ральф даже не догадывался…
Брата… близнеца… Герхард… брата???… ЧТОООООО?!!!
Мужчину чуть ли не закашлялся от услышанной новости, брови его подскочили удивленно вверх, а сам он нервно усмехнулся…
Ральф, ну ты дал… мужиков и сразу двоих… жеребец…
Само собой мужчина всегда мечтает о сыне как о продолжателе рода, а уж тут и сам Бог весел гордиться – даже двух продолжателей явила свет Гретхен, нечего плакать радоваться надо. Вот один из них живой здоровый, пусть ещё не такой крепкий и мускулистый как отец, но все придет со временем. Юноша дальше и сам объяснил, что второго здесь нет, видимо где-то разбежались по сторонам, чтобы поиски были эффективней. Собственно ничего нового о себе, как об отце оборотень не узнал. С их матерью они были знакомы очень мало, возможно спустя и какое то время он бы рассказал ей обо всем, что таилось на душе – но судьба распорядилась иначе. Разделив их до сего момента. Дальше мальчишка сказал о том, чего Ральф опасался больше всего, инквизитор видел его, а то, что понять понял, так и сомневаться не стоило…
Анри не дурак, и далеко не дурак, вот потому мой маленький тебе здесь оставаться нельзя, его опыты на себе я ещё вытерплю в благодарность тому событию, что когда-то он отменил мою смерть, но за тебя я оторву ему руки…
Жизнь делала новый крутой поворот, вскоре в сознание пришла мысль, что в конечном итоге придется разрываться между отеческим долгом и чувствами и тем, что Демареста он тоже обязан ни давать в обиду не под каким предлогом. Их отношения становились все более и более странными – собственническими.
Сам убью – сколько угодно раз – другим этого сделать не дам, ни один волос с головы не упадет…
Мужчина только покачал головой, на слова о том, что Рихард попытался напасть на инквизитора и безуспешно…
Даже я на него не нападаю… даже я… какой же все таки ты ещё юный…
Судя по всему мальчишка успел побывать в доме, иначе бы откуда он видел девушку с кухни. И даже за то, что Анри не предложил сыну остаться в поместье, он уже готов был сказать спасибо. Ничего и никогда плохого с его детьми не будет… Может быть, инквизитор уже осознал свою ошибку – но исправить её Ральф не даст. Отправил прочь и тем лучше. Время все так же не стояло на месте, небо укутала тьма, высыпали звезды и ветер завывал в кронах деревьев в парке раскачивая их, заставляя гнуться, поскрипывая… Как оборотень Ральф все это прекрасно слышал, но отвлекаться не собирался.
- Слушай меня внимательно – за конюшней есть лаз…
Дальше оборотень подробно описался сыну, как выбраться в парк не через ворота по главной дороге, это нужно было для того, чтобы не пересечься с вдруг появившемся из ниоткуда инквизитором. Который раз он благодарил его за то, что тот не держал собак, и в охране у него ходил он сам да и набеги на личность «великого и ужасного» были нечастые…
- Жди меня там… мужчина сделал паузу, слово собираясь с духом, некоторые вещи, ему тоже говрить не хотелось… и да, ты Де Рей, в тебе течет не только кровь оборотня, но и кровь одного из герцогских родов… и Герхарда мы обязательно найдем, я найду – а ты отдохнешь, а теперь иди…
Ральф собрал остатки одежды, взял соломы, спички которыми зажигали керосиновые лампы все в той же конюшне иногда для проверки, и вышел наружу разжигая костер и кидая туда старое тряпье, смотря как кожа скукоживается и языки пламени пожирают ткань с кровью, где остальное он не знал. Костер был разведен для того, чтобы по большей части отвлечь внимание и дать мальчишке спокойно выбраться незамеченным, подождав пока мальчишка сделает наказанное, оборотень вывел из конюшни своего любимца, оставив пока рядом с ней и отправился в дом собирать вещи. Уж что что, а яркое пламя около конюшни в ночи из дома должно было быть видно неплохо. Сырая земля холодила босые ноги, но оборотню неведом был страх холода и голода. Он вообще не ведал страха, кроме тех, что назывались человеческими чувствами, когда особенно сильно привязываешься к тем, к кому не стоит. Волк отправился прямиком в кладовую, заглянуть даже в свою комнату времени не было. Да и не смог бы он сейчас…

Кладовка