Старый Парк

Звук шагов отдавался в подвале очень глухо, и их нельзя было назвать размеренными. Ральф спустился в подвал чернее тучи, практически проскочив ступени через две или через три. С разбега он уперся в стену, чтобы не врезаться. Грудь вздымалась чуть чаще, и дышал он немного быстрее, чем до этого. Все что ему сейчас хотелось, это расколошматить стеллажи, и добраться до потайной комнаты, да ещё и разворотить там все. За стеной украшенной рядами бутылок, отравы и другого инквизиторского пойла было гораздо больше, чем в комнате самого Демореста. Но все ключи как всегда были у хозяина дома, а начни Ральф выламывать стену силой, соберется весь дом. И тогда не миновать ему карцера на неделю, а может и на месяц… Поэтому он разочарованно выдохнул, и провел рукой по шершавой холодной поверхности стены, пнув пустую деревянную коробку и пошел искать злосчастную четвертую полку…
- Вина вам принеси, кофе с утра принеси. Белье тебе Деморест не постирать? А то я знаешь и это умею тоже…
Оборотень глухо рыкнул посмотрев в потолок, туда где, по его мнению, должен быть хозяин, и снова опустил голову. Искать долго не пришлось, вервольф практически сразу уперся в нужный стеллаж с вином и ошарашено остановился. Он чуял кровь, человеческую, в этом он никогда не ошибался…
- Что это у нас здесь…
С виду бутылки казались совершенно обыкновенными винными, но цвет содержимого был гораздо темнее самого дорогого вина. Нет Ральф знатоком вин не был, но по цвету все таки они отличались. Оборотень взял одну из бутылок, принюхиваясь. Затем вторую. Они пахли по - разному, где то больше чувствовался запах крови, где то меньше…
- Это мсье ваше новое изобретение, вы что стали людоедом? И сами тоже будете это пить?
Как и во многих помещениях, в которых хранились винные коллекции, рядом на небольшом столике были бокалы и штопор. Бокалы Ральфу не пригодились, а вот чудесная вещь, с помощью которой доставали из бутылок пробки, ему была сейчас очень нужна. Перебрав ещё несколько бутылок, Ральф достал две, одна из них вином не пахла вообще, другая немного. Мало того он обнаружил там ещё несколько других коктейлей, в которых был смешан не один вид крови, и не только человеческой. Ещё одна бутылка пахло до боли знакомо, но Ральф так и не понял, чья эта кровь и решил пока её не трогать. Сначала оборотень пригубил содержимое бутылки, в которой не пахло вином, а даже сладко причмокнул. Затем отпил ещё пару глотков, и присосался к емкости до тех пор, пока все в ней не кончилось.
Видимо наш многоуважаемый и всеми любимый инквизитор нашел в лаборатории состав, который позволяет крови не портиться…
Глаза оборотня блестели, вторую бутылку он открывал уже второпях, желая поскорее выпить содержимое, и как только пробка была вынута он жадно припал губами, глотая алую жидкость, которая по его мнению была гораздо вкуснее любого вина… Дико ли, почти литр чистейшей, и Ральф был готов поклясться отборной крови. Голова закружилась, ноги подкосились, дыхание стало рваным и частым. Тепло разливалось по телу. Волк был пьян, пьян от человеческой крови, пьян от крови загубленных душ. Ему никогда не было так хорошо и сладко, ни одна охота не приносила столько удовольствия. Сейчас он был способен на все, даже ноги инквизитору целовать за столь чудесный напиток. Де Рей вообще ничего не соображал, и что он наделал в подвале, даже в голове у него не отразилось. Он и не подумал убрать за собой, а только прихватил ещё пару бутылок, и пошел чуть пошатываясь в гостиную, чуть прикрыв горящий и пьяный волчий взгляд…

Каминная на первом этаже

Спальня Ральфа на втором этаже

Танцы на битом стекле. Осколки впиваются в голые ступни, но пожалуй это меньшее из того, что сейчас беспокоит оборотня. Расшвыряв все на пути к подвалу, что попадалось на пути, оборотень практически кубарем скатился вниз, распахивая дверь настежь и тут же закрывая её за собой, с грохотом, что бутылки лежащие на рядах стеллажей позвякивают тоненько на разные тона, сливая в какую то странную мелодию… Слезы кончились, о них напоминают лишь покрасневшие белки глаз, но гнев и злость охватывают тугими объятьями душат и шепчут на ухо гадости, отравляя и без того замутненный обидой разум. Но запах и голос снова перечеркивают все. Заставляя одуматься и остановиться. Инквизитор пришел сюда первым. Зачем? Чтобы наказать его? Но теперь вроде не за что. Или пока не за что. И волк пытается понять, вписывается ли это странное стечение обстоятельств в поговорку – на ловца и зверь бежит, или все-таки в сложившейся ситуации заложен иной смысл. Но даже так–после наделанного шума нет смысла скрываться, как и нет смысла молчать и стесняться выражений… Отзвуки шагов босыми ногами в гулком пространстве подвала отдающих странным шлепаньем. Вервольф огибает один стеллаж, поворачивает – другой, на пути рукой, как бы невзначай задевая ту или иную бутылку на полке, позволяя ей выскользнуть и разбиться вдребезги, залить пол и босые ступни, ступающие по холодному каменному полу, вином. С какой бы радостью он сейчас обрушил все стеллажи, но что то заставляет его держаться… и лед застывает в глубине лазурных глаз… И дела нет теперь, что твориться в мире вокруг. Да и некогда не было дела. Был инквизитор и его синие глаза, в которых он утонул. Больше он не сможет быть таким как раньше. Даже если получил что то в замен, какая то часть его умерла. А то что Демарест человек,  а Ральф оборотень и проживет гораздо дольше чем он, при хорошем стечении обстоятельств и после смерти Анри, умрет ещё одна часть де Рея старшего, волка сейчас совсем не занимает. Как и вопрос об уверенности в том, что волк будет рядом с ним до конца дней… Хотя все всегда может измениться и не угонишься за временем и за чувствами. Может статься, что инквизитор жениться, у него родиться прелестная дочь, та тоже выйдет замуж и родит сына. И может быть, тот самый мальчишка будет любить оборотня больше жизни, и не будет стесняться своих чувств. И тогда, поняв это, Анри на смертном одре попросит беречь внука до конца дней. И может быть, что будет война, и единственным способом спасти мальчишку от ран станет обращение его в оборотня. И может быть тогда хоть кто-нибудь поймет его боль и тоску и печаль… Но это все будет потом, в будущем… Или не будет. А сейчас, сейчас есть оборотень ещё совсем молодой и есть человек, который по людским меркам в расцвете своих лет…
Все это время оборотень стоял у стеллажа и смотрел на сидящего на полу инквизитора, в распахнутой рубашке, и совершенно пьяного… Через пару шагов он стоял возвышаясь на ним, и ещё через миг присел, взяв за подбородок смотрел в глаза и говорил тихо, но отчетливо…
- Какого черта ты спрашиваешь?  - волк усмехается – Знаешь, я бы тоже хотел знать какого черта ты здесь делаешь, и если бы ты не пришел первым, я подумал бы, что следишь за мной… Или может ты думаешь, что я за тобой следил?... – волк выдержал паузу и сам для себя ответил – Хотя нет… сейчас ты вряд ли что-нибудь вообще думаешь… сидишь и напиваешься уходя от реальности… А хочешь… Хочешь я тебя убью? – пальцы с подбородка переползают на шею и чуть сжимают её в тиски – и волк снова отвечает сам себе… - Нет не хочешь… вижу что нет… да я и не смогу теперь… забыл когда мог…
Прохладные пальцы нежно гладят щеку, спускаясь ниже к вороту рубашки, отодвигая полу в сторону, по груди и на бок, рука обнимает за пояс приподнимая к себе… Оборотень так же уходит от реальности и людской суеты облачаясь в шкуру и воя по ночам на луну… А люди – люди пьют, предаются разврату, курят опиум… они все что- то делают лишь бы уйти от этой злой реальности от проблем от забот. Никто не может стойко выдержать все то, что посылает судьба. Есть слезы и боль, есть гнев и ревность. Может быть, будь все они бездушными болванами, которые подчиняются приказам, было бы проще. Ведь у волков есть инстинкты, природа приказала – волк сделал. Был голоден – убил жертву, пришла пора размножаться – трахнул самку, устал – выспался, исследовал территорию, защитил при угрозе, стал стар уступил место тому кто моложе и сильнее и умер. И никаких эмоций и переживаний. Тогда почему все же хочется быть человеком… Чтобы чувствовать себя живым, нужным… любимым?
И одна откровенно сумасшедшая мысль ярким лучом разрывает темноту сознания… Украсть, спрятать, сделать своим и хранить… Хранить столько, сколько сможет…
- Знаешь ты прав… Не нужно чтобы нас видели вместе… Видели здесь… Но там где нас не знают, будет не так страшно, если нас увидят вместе… Может быть там нас поймут… И тебе будет проще… или мне… Может я поступаю по варварски… и ты долго не сможешь меня простить за это… Или никогда не простишь… Но я тебя украду…
Оборотень мягко прикасается к губам инквизитора своими, вместе с тем стаскивая с него рубашку, обнажая его торс. И каким бы сейчас Анри не был прекрасным и доступным, как бы просто не было взять его, наслаждаясь теснотой его тела. Быть грубым и трахать до тех пор, пока он не начнет умолять остановиться... Волк способен на многое… Но сейчас Ральф желает лишь одного… Похитить.  Руки, почти стащившие рубашку, останавливаются, плотно связывая запястья инквизитора и не давая свободы его рукам. И волку нужно успеть, пока тот пьян, пока не очнулся, пока не начал кричать и возмущаться, пока не вырывается. И больше не секунды на раздумья. На миг, оставив инквизитора на полу, оборотень исследует подвал в поисках веревки и хотя бы простого платка, чтобы сделать кляп. И видимо судьба снова благоволит ему, потому что искомое обнаруживается и даже не так далеко, и поиски недолги… Ральф возвращается на место, чтобы завершить начатое…
- Прости… - перекрученный платок перекрывает возможность говорить, и пальцы ловко завязывают его на инквизиторском затылке. Веревка путешествует по ногам, для того чтобы не дать подняться, и может быть сейчас волк груб, бесцеремонно приподнимая и опуская Анри как куклу, поворачивая и опутывая крепко накрепко, чтобы лишить его движений, все это время Ральф улыбается…
Закончив с работой, он усаживает связанного инквизитора обратно на пол, сейчас остается главная проблема – избавиться от вездесущих слуг. Но это пожалуй решается гораздо проще – чем все остальное…
- Подожди меня немного – скоро вернусь…
С этими словами Ральф оставляет инквизитора наедине со своими мыслями, и покидает подвал, чтобы раздать приказы служащим. Последние приказы…