Оборотень стоял неподвижно, на одном месте, будто в оцепенении. Его внутреннее человеческое «Я» усиленно боролось со зверем, действительно стараясь помочь усилиям графа. Теперь осознание того, кто перед Каином в действительности, человек, которому он меньше всего на свете хочет причинить боль, взяло верх над одержимостью оборотня. Он тяжело задышал, ощущая на коже прикосновение горячих ладоней Гамиани, обводящих литые мускулы ласковым скользящим движением и ниже. В этот миг юная дева вышла из-за спины своего заступника, чтобы выполнить его не хитрую просьбу. Каин все же недоверчиво косился на нее, ожидая самых непредсказуемых действий с ее стороны. Не многим раньше она расцарапала ему морду. Конечно, защищалась. Но волк не хотел повторения ситуации.  Плавными движениями она скинула с себя бесполезную тряпицу и скользнула ближе, прижимаясь к волку всем своим телом. Острый язычок очертил контур острого уха, легкие поцелуи окропили мохнатую шею. Но даже грубая шкура не могла приглушить столь трепетные и искренние прикосновения. Волк был возбужден до нельзя, его могучий орган подрагивал в так дикому сердцебиению. Вся одержимая агрессивность и голод по плоти, сместились в иное русло сконцентрировавшись тяжелым теплом в паху вервольфа и рука Дьявола только усиливала это чувство. Да, именно дьявола – именно эта ассоциация возникла у Каина в свете недавних событий. Ко всему прочему, колдун вытягивал из оболочки волка человека, ломая существующие оковы и преграды. Но Каин именно сейчас не желал покидать душную клетку и Гамиани встретил сильнейшее сопротивление, молчаливое и принципиальное. Каин обернулся к девушке, обхватив ее плечи лапами  притягивая к себе ближе. Он склонил голову ниже, ткнувшись мордой меж налитый грудей чертовки, ноздри зашевелились, втягивая дурманящий аромат. Грубые ладони оглаживали спину, перебирали тяжелые локоны меж когтистых пальцев, исследовали каждый сантиметр гладкой нежной кожи. От нее пахло цветами, стыдом и непорочностью. Она – будто ангел сошедший с небес и при всей ее божественной красоте и невинности в ее образе, в ее сущности, имелась маленькая, но чрезвычайно опасная червоточинка. Каин чувствовал это, а может быть просто чуял неприкрытое желание этой женщины быть использованной двумя оголодавшими по сексу самцами. Он не мог не заметить, что Ильяна сменила свое отношение к вервольфу, хотя не исключал что это всего лишь показуха....
Отвращение притягивает, не так ли? – В момент волк снова переменился, глаза запылали ярким пламенем, пасть снова оскалилась, Но это агрессия была несколько иного характера, направленная по отношению лишь к одному существу в этой комнате. Рука оборотня скользнула в гущу густых волос девушки, моментально намотав рыжие локоны на ладонь и зажав их в кулаке. Каин резким движением развернул Ильяну к себе спиной. Его член ткнулся меж острых лопаток чертовки, опаляя кожу своим жаром и оставляя на ней мутноватые дорожки. Свободная рука метнулась к ее промежности, к влажной от женских соков щели. Волк же смотрел на графа. Челюсти плотно сжаты, уголки будто слегка приподняты в улыбке. Хищник действительно улыбался и если звериная форма не могла в полной мере расписать должные эмоции, то человеческий облик, который по прежнему оставался открытым графу, мог бы рассказать об эмоциональном состоянии Каина больше чем все слова мира. Его лицо украшала жесткая похотливая улыбка, в неподвижном алом взгляде и тени сомнения, ни грамма жалости и сострадания. Зверь был доволен своей добычей и был намерен ее разделить со своим дорогим другом и наставником.
- «Гамиани, ты усмирил во мне ярость, но усмирить дикое желание оттрахать красавицу ты не сможешь. Раздели со мной трапзеу, друг!"

Гамиани не успел ответить, не успел даже издать звука или повети бровью. Тяжелый насыщенный запах страха заполнил пространство. Если другие могли этого  и не заметить, то хищник чье осязание и обоняние во многом превышает те же способности обычных смертных и прочих существ не оставил это без внимания. Шерсть на спине моментально всклочилась, вервольф уже подсознательно знал, что произойдет в следующую секунду и не ошибся. Девушка змеей вывернулась из цепких объятий Каина, разворачиваясь к нему лицом. Толстый жгут волос стянул ладонь, и одному богу было известно, что сейчас испытывает строптивица, будучи практически в подвешенном состоянии. Последнее что увидел волк это ее бронзовые глаза переполненный яростью и страхом. В следующий момент его плече пронзила острая боль. Острые ногти Ильяны разрезали грубую плоть с необычайной легкостью. Кровь черными каплями брызнула на пол. Еще один такой удар пришелся на запястье. Мышцы рвались под напором необузданной, необъяснимой силы. Оборотень взвыл, пошатнувшись и отступая на шаг назад. Пальцы невольно разомкнулись, выпуская из плена золотистые пряди. В какой-то момент Каин опешил, замер на одном месте и неотрывно глядя на хрупкую с виду девушку. Ему было не ясно происхождение ее силы и то, в какой момент и почему все пошло не так. Воспользовавшись замешательством Ильяна вновь бросилась на него, теперь уже в клочья кромсая грудь вервольфа. Порыв яростной боли заволок разум, накалил терпение Каина до предела. Ему было без разницы кто перед ним, хрупкая девушка или исчадие самого ада, он был готов разорвать чертовку на клочки, постебаться над изуродованным трупом, выжрать ее до основания. Он завизжал, сменяя визг на рык бросился в ее сторону, но остановился, встретив на своем пути колдуна. Снова он, закрывает своим телом девчонку. Та прячется, что-то гневно шепчет. Слова разбиваются о сокрытое сознание человеческое, рассыпаясь пылью. Но Каин не нападает, одного взгляда колдуна хватает, чтобы оценить ситуацию по достоинству, признать свою неправоту, что само по себе из ряда вон.
Полученные ранения, быстро затянулись. На коже не осталось и следа, только шерсть в этих местах темная от бурой влаги. Но и она не постоянная, как и звериная ярость очнувшегося человека. Густая шерсть медленно слетела с тела, обнажая литые мышцы и приятные гладкие формы, волчья морда сменилась на безукоризненное взволнованное лицо, пальцы более не напоминают скрюченные уродливые отростки, вместо когтей аккуратные прозрачные пластинки. Он все еще возбужден, но, то что он тут устроил не дает ему покоя больше всего. Возможно, Гамиани поймет его поведение, а вот Ильяна нет.
- Прошу меня извинить. Иногда я не способен контролировать себя, особенно в полнолуние! – ситуация хуже не куда. Но Каин старается вести себя естественно, не показывая своего замешательства.

Ильяна молча наблюдала за трансформацией оборотня, но доверие к Каину было окончательно сломлено его звериными повадками. Девушка настороженно, готовая в любой момент снова нанести удар, следила за растерянным Оборотнем, который похоже после подобного туговато соображал, и не совсем осознавал окружающий его мир. А вот Гамиани очевидно было интересно. Он даже бровью не повел на знатный бардак который устроил Каин в приступе ярости, разнеся десятки драгоценных вещиц из общего богемного антуража комнаты. Но та часть, в которой находилась вся троица, была освещена неровными отблесками камина, и находилась в  относительной чистоте, и кто знает, как отреагирует Инкуб, рассмотрев свои апартаменты при дневном свете?..
- Почему ты позволяешь ему вести себя подобным образом?! – Ильяна сейчас напоминала раздраженную кошку – шипела и мурлыкала одновременно, злясь от происходящего и пуская коготки в кожу своего хозяина от блаженной ласки, - его физическое совершенство мне безразлично!
Конечно, Нефилим cильно кривила душой, с нарочитой резкостью заявив о последнем, хотя взгляд медово-янтарных глаз невольно возвращались к блестящим от пота, чуть подрагивающим, невероятно напряженным контурам тела Оборотня. А то, что Гамиани читал мысли Ильяны, словно открытую книгу, нравилось девушке все меньше и меньше, но именно всплеска злости и добивался Инкуб, нарочито дразня Ильяну.
Однако Каин похоже всерьез раскаивался в том, что свершил ранее. Для Ильяны было довольно странным слышать слова извинения, произнесенные с подобной искренностью. Его чувства, его раскаяние, как и ярость, звериная злость – все было без тени лжи и притворства, и лишь за одно это Оборотня можно было безмерно уважать. Взгляд Ильяны смягчился, и девушка чуть кивнула Каину, словно давая понять, что извинения приняты. Однако Нефилим слишком засмотрелась на огневолосого Оборотня, совершенно забывая про Инкуба, рядом с которой невольно оказалась, влекомая его руками.
Поцелуй Гамиани не был уж таким неожиданным, как и сила в его руках, которой Нефилим невольно поддалась, увлекаемая на упругие подушки дивана. Обсидианово-черный шелк волос Демона коснулся разгоряченной кожи девушки, обжигая словно коленный металл, но тут же меняя эту острую боль на нечто иное, заставляющее держаться в совместном напряжении.    Манящий, жадный поцелуй, который поглощал все чувства, все эмоции. Не осталось ничего кроме Инкуба и его губ. Сладковато-острый вкус крови, до сих пор исходивший от языка Гамиани, заставил Нефилим сжать пальцами мужскую спину, прижимаясь к нему, в явном нежелании отпускать хоть на мгновение и вообще когда либо.
…Пальчики - пальчики, легонечко - тихонечко, изучай, скользи, ласкай…

Каин неторопливо покрывал плечико девушки поцелуями, вдыхая тонкий аромат и смакуя легкий привкус соли с ее кожи. Тем более что простора для этого стало намного больше. Граф рукой свой убрал тяжелые локоны Ильяны со спины, обнажая ее перед взором оборотня. Кажется, она не была против, она не содрогалась в гневе и не плевалась ядом, Ильяна была послушна, раскована и нежна. Грех было этим не воспользоваться. Ладони молодого мужчины, коснулись ее бедер. Начало легкое практически невесомое, словно дымка прикосновение. Видя, что чертовка не против, ладони обхватили крепкие бедра девушки, сминая нежную фарфоровую кожу.
Голос колдуна раздался в голове эхом, но уловив смысл фразы, Каин улыбнулся, слегка закусывая собственную губу. Однако девушка не поспешила подняться, чтобы выполнить просьбу Гамиани. Вопреки ожиданиям она развернулась лицом к некогда ненавистному ей созданию, чтобы пленить его воображение и разум одним лишь жарким поцелуем. Губы словно бархат, коснулись истосковавшимся по ласкам губам Каина, так что в груди защемило, а пах скрутило неимоверной судорогой. Руки Каина обняли ее, прижимая ближе к себе. Она же с особой настойчивостью напирала на него принуждая откинуться назад. Каин не стал противиться ее воле, располагаясь на оленьих шкурах. По-видимому, Ильяна не собиралась уступать Гамиани, решив насолить ему даже таким ничтожным способом. Хотя учитывая ее теперешние положение, граф вряд ли будет расстроен. Не трудно было догадаться, для чего он попросил ее разместиться у него на коленях, в данном положении будет даже лучше.
Вероятно, Ильяна желала ласки и внимания, но Каин в силу обстоятельств не мог растягивать прелюдию. Он прижал девушку к себе, обняв за талию, отчего налитый орган уперся ей в живот, пачкая слегка влажную кожу густой терпкой смазкой. Его губы покрывали дорожками поцелуев ее упругую грудь, жадный изворотливый язык вытанцовывал на коже, слизывая пот и соль. Свободная рука скользнула вниз, меж горячих влажных тел, к дивно пахнущему бутону, самого прелестного цветка на земле. Пальцы коснулись нежного пушка на лобке чертовки, скользнули чуть дальше к влажной щели. Мужчина протяжно выдохнул, обжигая кожу девушки своим дыханием. Какие только картины не пронзили своей одержимостью его сознание, то чего не суждено было случиться. Ни капли крови не прольется здесь насильственно…
Колом, стоящий член плавно скользнул в лоно Ильяны, не встретив никакого сопротивления. Он стал не спеша двигать бедрами, окунаясь с головой в океан наслаждения.

Окружающая реальность смазалась, словно безумный художник схватил самую толстую кисть, и одним  движением собственной руки превратил неоконченный шедевр в сумбурный сюрреализм. Только в случае с Нефилим и Оборотнем кистью служили их собственные тела. Содрогаясь от страсти, скользя в приступах безумной нежности, срываясь стонами от странного чувства, так похожего на любовь…
Тело Каина было сильным, куда сильнее Ильяны, однако это не мешало быть ему податливым словно котенок в те моменты, когда девушка этого хотела. Медово-рыжее золото и рубиново-красная охра смешались на искусно вытканном ковре, темнея и тяжелее от капелек пота Нефилим и Оборотня.
То, как исчез Гамиани, на несколько мгновений устраивая очередное светопреставление, Ильяна осознала не сразу, понимая что этот момент совпал с проникновением Оборотня в ее собственное тело. Девушка едва заметно выдохнула, когда Каин вошел в нее, но этот едва заметный звук, сорвавшийся с губ рыжеволосого Ангела, Оборотень буквально поглотил, не прерывая поцелуя. А этот поцелуй был слишком сладким, даже можно сказать приторным. Тягучим, словно медовая патока, такого вкуса вроде бы стараешься избежать, и все же едва попробовав на кончик языка, не можешь оторваться…
Оказавшись сверху, волею судьбы или по желанию Оборотня, Ильяна, не теряя инициативы, перевела движения в медленно-дразнящий такт, с неотвратимо нарастающим безумием, процарапывая пальчиками на груди Каина красные дорожки, которые  почти сразу же вспухнув красными рубцами, затягивались, не оставляя и следа. Это заводило, однако Нефилим не стремилась нанести вреда куда больше простой царапины.
Ильяна со сдавленным стоном закусила губу, чувствуя каждый толчок Каина. Так сладостно, настолько настойчиво!... С каждым это по-разному… Девушка тихо выдохнула, сжав пальцами плечи Оборотня…. Но каждый из вас сводит меня с ума по своему…
Каждое касание мужских пальцев пробуждало целую бурю чувств, тело отзывалось на дразнящие поглаживания, и это Нефилим  уже не могла контролировать.  Начав движения нарочито медленно, Ильяна явно дразнила Каина, давай понять, что в этот раз ритм и такт будет задавать она. И это будет продолжаться до тех пор, пока он не попытается сместить свою любовницу с главенства. Нефилим почти кожей чувствовала учащенное сердцебиение Оборотня, чувствовала, что он себя еле сдерживает, что бы буквально не набросится на девушку, наплевав на правила «Не оставлять на теле никаких следов», подмять ее под себя окончательно, не заботясь о каждом новом синяке, возникающем на бледной девичьей коже.

Непонятный темп, не имеющий какого либо четкого ритма, просто сводил с ума, тренькая натянутыми струнами в голове, отрывая от реальности, кидая в эйфорию удовольствия. Весь мир сузился до размеров того освещенного участка гостиной, где сплелись в едино два гибких тела, и мысли унеслись в бездну памяти до верного срока.  В какой-то момент скользнула шальная мысль, наплевать на все и взять то, что сводило с ума любого из Нефилим, а последствия потом излечит время, но снова разум едва успел предостеречь от необдуманных действий. Откуда-то возникли звериные инстинкты овладеть полностью и без остатка, но Ильяна держалась,  продолжая  новый темп, завела прикосновения по новой, не отрываясь от чужой кожи, чуть сжимая, чуть царапая коготками, но не сильно, дабы избежать слишком броских отметин.
Переключившись на Ильяну, Каин продолжил истязания над желаниями девушки, но вскоре их связь ушла в более страстные ноты, где не было места непонятным играм, только ощущения, только удовольствие для  друг друга. Руки сами переместились на бедра, и сжали словно ускользающую нить, бесполезно сильно, отчего в ушах зазвенело и дыхание ускорилось.
Каин подверг укусам шею девушки, оставляя слегка покрасневшие следы, которые пройдут, как только организм остынет.  Сдавленные стоны, хрипы дыхания, иногда солоноватый привкус крови на губах… Все это отражалось в затуманенном страстью и желанием сознании Ильяны мягким гулом. Она давно перестала осознавать ту тонкую грань между ненавистью и падкой страстью, но этот факт был удивительно приятным. Руки Каина скользнули по животу Нефилим вверх, к груди, и девушка поддалась ему на встречу, не препятствуя этому порыву.
Первая волна наслаждения окунула Ильяну в свой омут после пары мгновений, едва  Оборотень  коснулся ее груди, сжимая пальцами соски. Закрытые веки затрепетали от обуревающего ее тело наслаждения, и с припухших губ сорвались  стоны. Девушка  понимала, что это стало походить на настоящее безумие - каждое прикосновение  мужчины сводило ее с ума в буквальном смысле этого слова. Была ли это истинная страсть, или действие адреналина от той опасности, что таила в себе эта странная, безумная связь – Ильяна не знала, но желала только одного – что бы это наслаждение не прекращалось.
Выгнувшись словно кошка в последней, самой сладостной волне оргазма, Ильяна чуть дрожа, опустилась обратно на теплые, лохматые шкуры, закрывая медово-карие  глаза. Она сжимала свои маленькие пальчики в кулачки, в то время, пока Оборотень находился рядом, а потом просто приникла губами  к его губам, отвечая на его поцелуй, ощущая тепло разгоряченного тела Каина. Девушка приподнялась на локотке, заглядывая в глаза Оборотня, на лице которого было написано умиротворение. Нефилим улыбнулась, снова касаясь его губ в легком, словно крылья бабочки, и каком то целомудренном поцелуе. В воздухе, к пряному аромату мускуса,  которые так любила девушка, прибавился отчетливый запах Страсти. Вопрос, который внезапно задал Каин, слегка озадачил девушку, но вопреки своей упрямости и вредности, Падший Ангел невольно прислушалась, понимая, что теперь тоже различает странные звуки.
- Слышу.
Всего одно слово, а выдало ее с головой. Легкий хрип в голосе, пересохшие алые губки, по которым девушка поспешно провела кончиком быстрого, влажного язычка. Ильяна взглянула на Каина, который был хорош, словно греческий бог, спустившийся с вершины Олимпа, и тряхнула рыжеволосой головой,  поднимаясь на чуть дрожащие ноги с помощью Оборотня. Надо отдать ему должное, Каин вел себя очень обходительно со своей новоиспеченной любовницей.
- Послушай, я не думаю, что это разумно, - едва мужчина ступил на винтовую лестницу, ведущую на верхние этажи замка, Ильяна ухватила Оборотня за руку, пытаясь удержать, - мы же в доме Иуды. Нам нельзя вот так просто расхаживать по апартаментам, несмотря на эти звуки, - Ильяна нервно взглянула на верх, чувствуя как заныли шрамы на ее спине, всего лишь от одного звука звонкой стали, - они завораживают, я согласна с тобой, но с чего ты взял что это не ловушка? Посмотри, Гамиани исчез, оставляя нас в одиночестве. А все это выглядит слишком подозрительным.
Девушка нахмурила рыжие бровки, и снова посмотрела на верх, а потом перевела взгляд медово-карих глаз обратно на Каина, по прежнему не отпуская его руки. Она легонько потянула его к себе, давая понять что не хочет пускать Оборотня туда, где его или их обоих будут ждать неприятности

Меч в руках обнаженного Оборотня выглядел крайне нелепо, да и учитывая его сущность был ему совершенно не нужен. Когти Ильяны резали словно сталь, и в случае чего, она с легкостью могла себя защитить, а при желании и убить, но как Ангел не позволяла  себе даже мысли допускать о подобном. Однако девушка промолчала, только проследив взглядом за Каином, который вновь подошел к лестнице, возле которой стояла Ильяна. Тело, распаленное чуть ране страстью, уже начало остывать, а ночь была необычайно холодна для этого времени года, и плечики Нефилим, как и коленки, стали чуть подрагивать от еле заметной дрожи. Девушка обхватила себя руками, и прислонилась поясницей к перилам лестницы, наблюдая как Каин медленно поднимается по ступеням. Однако, в ее последних словах Оборотня что-то задело, и он остановился, нахмурившись взглянув на девушку.
- Иуда? Почему ты назвала его Иудой?
Ильяна озадачено посмотрела на Каина. Он не знает?.. Не знает о Демонической сущности своего «хозяина-учителя-наставника» в одном лице?.. Не может быть… Ильяна прижала тонкие пальчики  к пухлым, чуть подрагивающим губам, а потом резко отвернулась от Каина, опускаясь прямо на нижнюю ступеньку лестницы. Нефилим заметно сгорбилась, обнимая собственные колени, застывшим взглядом изучая что-то  в глубине гостиной.
- Это не моя тайна, - немного помолчав, ответила девушка, - если он тебе не рассказал, то и я не имею права…
Необдуманно, по незнанию, Ильяна едва не выдала Демона, хотя искалеченная Инкубом часть души вопила о том, что она имеет право на возмездие, отмщение за все те унижения, что подвергал ее Гамиани. Ильяна до боли закусила губу, и уткнулась лицом в колени. Проболталась. Да как же можно быть такой неосмотрительной?! Но я же не знала… Это тебя не оправдывает.
- Каин, ты знаешь, кто такие Нефилим? – девушка обернулась на Оборотня, и тяжелые рыжие кудри соскользнули с гладкой спины в бок, открывая мужскому взору распухшие, багровые шрамы, которые не заживали уже несколько десятилетий